 |
КАК ВОВИК-МАЖОР С ПРИЯТЕЛЯМИ ПОПАЛ В НЕПРИЯТНУЮ ИСТОРИЮ Арон медленно пробирался по разрытой Десятой линии Васильевского острова к дому Марксена Ивановича. Глубокие траншеи для смены канализационных труб избороздили почти всю улицу. Высились горы вынутой из траншей земли. Арон осторожно лавировал среди всего этого бедлама. И вдруг увидел у самой большой и глубокой траншеи великолепную черную "девятку" Вовика-мажора. Она перекрывала проезд Арону. Пришлось остановиться в нескольких метрах. Около "девятки" шла какая-то возня. Арон вгляделся и увидел плачущую Ривку, у которой текла кровь из носа. Вовик-мажор тащил ее в машину, а Ривка плакала и упиралась. С другой стороны двое приятелей Вовика втаскивали в "девятку" рыдающую Клавку в разорванном платье. Не выключая двигатель, Арон вышел из своего "Москвича" и, не глядя на Ривку и Клавку, спросил: - Что за разборки, Вовик? - Арон Моисеевич!!! – захохотал Вовик. Товарищ Иванов!.. Король шиномонтажников!.. Спокуха, ребята! Не трухайте - свои!.. Увидев Арона, Клавка и Ривка испугались еще больше... Но Арон даже не взглянул в их сторону. - Что за разборки, Вовик? Я тебя спрашиваю... - Да вот телки упираются, не хотят платить по счету! - И что они вам задолжали? - спросил Арон. - Всего лишь ночь любви, папаша, - рассмеялся один. – А может, вы им не нравитесь, - сказал Арон. - А в кабаке с нами сидеть им нравилось? - спросил второй. - Тоже верно... - задумчиво произнес Арон. И вдруг со страшной силой ударил кулаком в лицо одного приятеля Вовика и тут же - второго. Вовика он схватил за волосы и с размаху хрястнул физиономией об капот черной "девятки"... Один из приятелей Вовика стал было подниматься, но Арон безжалостно засадил ему ногой в живот, а второму наступил на шею и сказал: - Только шевельнитесь, сивки, я из вас таких клоунов наделаю!.. - он приподнял за волосы окровавленного Вовика-мажора и спросил: - Выпивка есть? Вовик что-то промычал разбитым ртом и показал на заднее сиденье своей машины. Арон вытащил оттуда бутылку коньяку и большую бутылку водки. - Открывай! - сказал он Ривке. Та трясущимися руками откупорила обе бутылки. Арон взял коньяк и стал его насильно вливать в разбитый рот Вовика. - Пей, сученок, пей! Чтобы ни капли не осталось!.. Зато потом, когда тебя милиция начнет напрягать, сможешь сказать, что был в жопу пьяный и ничего не помнишь... Вовик захлебывался, глотал коньяк вместе с кровью... Арон заставил его выпить всю бутылку. Потом он стал вливать водку в одного из приятелей Вовика. Тот попытался было встать, но Арон снова сильно ударил его в живот и влил в него половину большой бутылки "Московской". Вторую половину бутылки он насильно скормил приятелю Вовика. Когда тот проглотил последние капли "Московской", Арон волоком втащил его в "девятку", рядом с ним погрузил бесчувственного второго приятеля, а Вовика усадил за руль, предварительно вывернув колеса "девятки" в сторону глубокой траншеи. Затем Арон влез в свой "Москвич", завел двигатель, включил скорость и резко дал газ. "Москвич" рванул с места, сильно ударил роскошную "девятку" в задний бампер, и та покатилась прямо в траншею. Раздался грохот падающего автомобиля, и через секунду, когда развеялась пыль, из глубокой траншеи торчал только багажник великолепной в прошлом "девятки"... Арон вылез из "Москвича", хозяйственно осмотрел искалеченную облицовку своей машины, разбитую фару... ... и только потом заглянул в траншею. И с укоризной покачал головой: - Ну, надо же было так напиться, чтобы белой ночью в траншею влететь!.. Хорошо еще если все живы... Ах, молодежь, молодежь!.. Он поднял глаза на онемевших от ужаса Клавку и Ривку и сказал уже совершенно другим тоном: - А вы чего, потаскухи сраные, стоите?! Марш немедленно в машину, идиотки!.. Ранним утром у кооперативного гаража Арон в рабочем комбинезоне ремонтировал свой "Москвич" – выпрямлял бампер, облицовку, ставил новую фару. Клиентов еще не было. Василий прибирал мастерскую, переговаривался с Ароном через открытое окно: - Где это ты так шваркнулся, Арончик? - Где, где... Полгорода разрыто, фонари не горят... - А мы тебя с Марксеном ждем, ждем! Старик уж засыпать начал... - Ну и слава богу, сказал Арон. Васька, а Васька!.. Я чего сказать тебе хотел... Все-таки мы с тобой говнюки. - Здрасте-пожалуйста! Это кто же тебе сказал? - Это я сам себе говорю. И тебе тоже, ответил Арон, не прерывая работу. – Со своей женой Ривкой - ты не хочешь иметь дела. И ты прав! Я - Клавку вычеркнул из своей жизни... Я тоже вроде прав... Но, Вась, ведь Клавка же тебе - младшая сестра!.. А Ривка – мне младшая сестра! А мы, старшие братья, как жлобы даже в голову не берем - ках они там? Чего у них?.. А они - женщины. Их любая шпана обидеть может. Вот я про что... Василий насторожился, вышел из мастерской со шваброй в руке: - Ты видел их? - Еще чего! Это я так, вообще говорю... - Ты мне не вкручивай! - в панике закричал Василий. - Что с Клавой?!.. - А я откуда знаю?! - в свою очередь заорал на него Арон. - Твоя сестра - ты и поинтересуйся! Позвони - руки не отвалятся!.. Василий бросил швабру и побежал в мастерскую. Через несколько секунд послышался его тревожный голос: - Клава? Клавочка!.. Здравствуй, маленькая моя! Это я - Вася!.. Арон улегся под машину - стал наживлять болты бампера...
КАК ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО АРОН И ВАСИЛИЙ КУПАЮТСЯ В ДЕНЬГАХ Вечером, разложив листы морских карт на обеденном столе и придавив их по углам лоциями и справочниками, Марксен Иванович Муравич любовно и трепетно прокладывал будущий маршрут "Опричника" от Одессы по Черному морю до Босфора, через Мраморное до Дарданелл, и дальше по Эгейскому и Средиземному, вплоть до самого Израиля, до его морских ворот - Хайфы... Вася сидел на кухне, что-то подсчитывал на калькуляторе и записывал на бумаге свои выкладки. Арон стоял за спиной Муравича, капал в мензурку валокордин, шевеля губами, про себя считал капли. Даже то, как Марксен Иванович брал в руки карандаш, линейку или транспортир, выдавало его радостное волнение: - Господи!.. Да разве я мог еще совсем недавно подумать, что буду снова заниматься прокладкой, готовить яхту к походу!.. Что я, черт побери, снова выйду в море?! Я-то уж думал жизнь кончилась... Вася услышал последнюю фразу Муравича, закричал из кухни: - Марксен Иванович! Чтобы я этого больше не слышал! Жизнь только начинается?.. - О'кей, Вася! - радостно ответил ему Марксен Иванович и повернулся к Арону: - Арон! Внимание!.. Как будет по-английски... - Погодите, Марксен Иванович... Я считаю... - Арон совсем приблизил мензурку и бутылочку с валокордином к свету: - Тридцать восемь... тридцать девять... сорок! Ну-ка, Марксен Иванович, хлебните... И вот эту таблеточку. Самое время. Муравич выпил капли, проглотил таблетку и сделал два глотка воды из стакана, услужливо поданного ему Ароном. И сказал: - Итак, Арон... "Могу ли я воспользоваться вашим причалом и купить пресную воду? " Арон посмотрел в потолок, секунду подумал и сказал на ужасающем английском языке: - Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер? - Молодец! - похвалил его Муравич. - А "Сколько будет стоить шестичасовая стоянка и двести литров пресной воды? " - Хау мач кост сикс ауэ стендинг энд ту хандринт литерз оф дринк уотер? - тут же сказал Арон и нахально потребовал: - Тогда и вы мне отвечайте по-английски! - Иес, сэр! Плиз! - улыбнулся Марксен Иванович. - Сикс ауэрс стендинг кост... А хрен его знает, сколько сейчас это может стоить!.. энд ту хандрит литерз дринк уотер кост... Понятия не имею! Раньше это было бесплатно... Мей би, тен даларз?.. - Тенк ю вери мач, сэр. Ноу проблем!.. - поблагодарил его Арон. - Ну, вы даете, мужики! - восхитился Вася, входя в комнату с листком бумаги. - Арон! Ты меня просто потряс! - А ты думал - я пальцем деланный? - Да нет... Я примерно представляю, чем тебя делали. А теперь, джентльмены, как говорят по-вашему - по-английскому, айм сори. Я вам сейчас немножко испорчу настроение. Чтобы отплыть на нашей яхте от берега, нам нужны еще двадцать одна тысяча нормальных деревянных, советских рублей. - Ой... - в один голос охнули Арон и Марксен Иванович. – Вот вам и "ой", - Вася заглянул в свои записи. - Реставраторам - должны еще семь штук? Должны. Паруса - десять косых, не греши - отдай. И четыре лебедки по полторы - шесть. Всего - двадцать одна. - Такие бабки не заработать. Просто - не успеть, - сказал Арон. - Даже если к нашей мастерской будет стоять очередь, как в мавзолей Ленина... - Господи!.. Да что же это за цены такие кошмарные?! - ужаснулся Марксен Иванович и с готовностью оглядел свои обшарпанные стены, завешанные пожухлыми дипломами и грамотами, полки, уставленные призовыми кубками. – И продать же нечего! Последних два серебрянных кубка я еще три года тому назад сдал в комиссионку! А это все - мельхиор, дрянь... Три копейки в базарный день... - Вы еще будете продавать! - возмутился Арон. - Вам сюда возвращаться, вам жить здесь еще сто лет, а вы... Васька! - Только без паники! - сказал Вася. - И не суетиться. Арон! Неужели мы с тобой... Мы! Ты и я! Не найдем каких-то вонючих двадцати тысяч?! Да, если присмотреться - мы купаемся в деньгах. Машина, мебель, квартира!.. - Машина - говно, - сказал Арон. Больше пяти штук не потянет. Такую мебель надо еще умудриться кому-нибудь втюхать, а квартиру у нас Советская власть отберет тут же, как только мы получим паспорта и визы. - На хитрую жопу есть... что "с винтом"? Извините, Марксен Иванович. Предоставьте это дело мне, и у нас еще останутся бабки и на переезд вместе с яхтой в Одессу, и на паспорта, и на визы, и на булочку с маслом! - нагло заявил Василий. - Ол райт, Васька. Но шустрить ты начнешь только после того, как мы получим эти самые паспорта и визы. Да, Марксен Иванович? - рассудительно сказал Арон. - Конечно, конечно, Арон... Васенька, я думаю, так будет разумнее всего.
И этот день наконец наступил! Из невероятной толпы, осаждавшей двери ОВИРа, выдрались на свежий воздух к своему "Москвичу", мокрые и расхристанные, сильно помятые, ошалевшие от духоты и давки, но безмерно счастливые Василий, Арон и Марксен Иванович с отъездными документами в руках. Тут же к ним подошли очень старые еврей и еврейка с точно такими же документами. - А что будет с билетами, что? - спросил старик у Марксена Ивановича, как будто они были знакомы уйму лет. - Извините, я не в курсе, смутился Марксен Иванович. - Говорят, там такой халеймес!.. - сказала старуха. - Очередь на полтора года! В нашем возрасте - просто не дожить... - Нам, честно говоря, билеты до лампочки, - сказал им Вася. - Так вы не в Израиль? - утвердительно спросил старик. - В Израиль, - ответил ему Арон. - И как? Пешком? - иронически спросила старуха. - Нет. Вплавь, - простодушно ответил Вася. Старик воспринял это как издевательство и повел старуху прочь. Отойдя на безопасное расстояние, старик обернулся и сказал Васе: - Шейгиц! Арон решил исправить положение и крикнул старикам: - Погодите! Может, вас подвезти куда-нибудь? - Боже нас упаси от ваших любезностей, - сказала ему старуха. Уже сидя в машине, Василий спросил Арона: - А что такое "шейгиц"? - А я откуда знаю? - окрысился Арон. Я что, хедер кончал? Я родился и вырос в Ленинграде - "Шейгиц"... "Мудак", наверное. Судя по тому, как он на тебя посмотрел. - Нет, нет! - возразил Марксен Иванович. - "Шейгиц" по-еврейски - "босяк", "хулиган". - Вы-то откуда это знаете?! - поразился Арон. Марксен Иванович рассмеялся: - А черт его знает... Не помню. Может быть, от Петьки Гринберга?.. Понятия не имею.
Волоча за собой тяжелый рюкзак, Марксен Иванович с трудом вылез из трамвая. Отдышался, закинул рюкзак за спину, прошагал немного от остановки и завернул за угол. И сразу же увидел "Москвич" Арона, стоявший у дома. Муравич улыбнулся, подошел к автомобилю, погладил его по капоту, как члена семьи близких ему людей, и вошел в парадный подъезд. Дверь ему открыл Арон, тут же перехватил тяжелый рюкзак и недовольно сказал: - Сколько раз говорить, чтобы вы не таскали ничего! Что за упрямство?! Подождать не могли, пока я приеду за вами? - Тут бинокль, барометр, компас, корабельные часы, коекакие навигационные инструменты... - виновато проговорил Марксен Иванович. - Разные мелочи, оставшиеся у меня от прошлых лет. Все, что потом очень пригодится в море... А еще я вам принес в подарок книжечку... Марксен Иванович достал из большого кармана рюкзака толстую синюю книгу и дал ее Арону. Арон открыл книгу, прочитал вслух: - "Справочник яхтсмена"... Боб Бонд... - Замечательная книжонка! - радостно сказал Марксен Иванович. - Ну, буквально все, что вам нужно знать о яхте, о море, о такелаже. Просто прелесть! И таким доходчивым языком написана!.. Тут все ситуации, с которыми вам, может быть, придется столкнуться... Это должно быть вашей настольной книгой!.. А где Вася? - Здесь я, здесь, Марксен Иванович!.. - закричал Вася из комнаты. - Проходите! Я для вас сюрприз приготовил! Марксен Иванович переступил порог комнаты и ахнул... Квартира была абсолютно пустой. Ни стульев, ни стола, ни дивана, ни шкафа... Небогатый гардероб Арона Иванова и Василия Рабиновича висел на гвоздях, вбитых в голые стены. На кухне, кроме замызганной плиты и сваленных в угол сковородок и кастрюль, тоже не было ничего. Только японский календарь восьмидесятого года с голыми японочками болтался на двери. - Боже мой... А где же мебель?.. - растерялся Марксен Иванович. Вася взял Марксена Ивановича за руку, провел его во вторую пустую комнату и торжественно показал на четыре яхтенные лебедки, лежавшие на полу: - А вот и мебель!!! - Сами говорили, что без этого нам в море не выйти! - Да, да... Конечно, - Марксен Иванович присел на корточки, осмотрел лебедки. - Очень, очень хорошие лебедки, но... - Когда в стране нет ни хрена, когда в магазинах за мебель дерут три цены, так и наша рухлядь пошла будьте-нате! - пребывая в полной эйфории от своих деловых качеств, прокричал Василий. Копеечка в копеечку! Мы еще в наваре на четыре сотни!.. - Фантастика... - прошептал Марксен Иванович. - То ли еще будет! - пообещал Вася. И тут же раздался входной звонок. - Эт-то еще кого несет? - удивился Арон. Вася бросил взгляд на часы и восхитился: - Во, деловые ребята! Крутые – дальше некуда!.. Это те, которые твою квартиру купили. - Ты квартиру продал?! Ну, сукин кот!!! Ну, Васька... - Так это же наши паруса!!! - закричал Василий и побежал открывать дверь. - Ты чем за паруса собираешься платить?! Поцелуями? Или у тебя есть заначка в десять штук?! Раздолбай!.. Марксен Иванович и Арон ошеломленно переглянулись. Вася открыл входную дверь и впустил в квартиру... ... ДВУХ ПРИЯТЕЛЕЙ ВОВИКА-МАЖОРА, которых Арон десять дней тому назад избил ночью на улице! Один был с палочкой, прихрамывал. Половина физиономии синяя, глаз заплыл. У второго - рука в гипсе, голова перевязана, верхняя губа вздута. Однако во всем "фирмово-кооперативном", с перстнями, с толстыми золотыми цепочками на могучих шеях. Арон увидел, КТО к ним пришел, и с быстротой молнии метнулся в ванную комнату. Нашарил под умывальником большой разводной ключ и вышел к гостям уже в полной боевой форме, готовый ко всему. Первым делом он перекрыл собой Марксена Ивановича, отодвинул в сторону Васю и, подбросив на руке тяжелый разводной ключ, спросил, нехорошо улыбаясь: - С чем пожаловали? Один - с палочкой и заплывшим глазом, добродушно сказал Арону: - Привет! Где-то я тебя, по-моему, видел?.. - Вполне возможно, - ответил Арон и поудобнее перехватил ключ. - Да ты что, Арон?! Это же друзья Вовика-мажора! - воскликнул Вася. Разве я тебе не говорил? Вовик сейчас в больнице, а ребята твою квартиру купили... Они же в катастрофу попали! Вовик свою "девятку" - в хлам!.. Хорошо еще, что живы остались... - Кто же это вас так? - ухмыльнулся Арон, поигрывая ключом. - Нажрались в кабаке, прихватили водяры, каких-то блядей и поехали на хату... Где-то на Васильевском в траншею влетели. Тачке, извиняюсь, пиздец. Вовик до сих пор в травме Первого мединститута, а мы вот... Слушай, где-то я тебя видел!.. - Я ж сказал - возможно, - Арон цепко следил за гостями. - А как же девки? - искренне поинтересовался Василий. - Когда нас утром из ямы выгребли - девок не было, - сказал один. - А, может, они нам еще раньше "динамо" крутанули. - Я, к примеру, ресторан помню, прошмандовок этих помню. А вот дальше... Гуляли ж по-черному. Пардон за извинение! - рассмеялся второй. - Ничего не помню... - И Вовик не помнит? - осторожно спросил Арон. - Ты что?! Мажор вообще в полном отрубе!.. Ладно. К делу. Хромой вытащил из кармана три запечатанные пачки пятидесятирублевок и протянул их Васе: - Пятнашка, как договаривались. Второй, с перевязанной головой и рукой в гипсе, достал документы и сказал Арону: - Держи. Тут твои ксивы, а это мои. Порядок? Арон посмотрел документы, удивленно покачал головой: - Ну и шустрики!.. - Так все же схвачено, батя! - польщенно рассмеялись приятели Вовика. - Все жить хотят - и райком, и горсовет, и ментовка. Твой корешок сказал - "надо срочно", мы срочно и сделали. Есть проблемы? - Нет, - ответил Арон. - Вот только бабки пересчитаю. - Арон!.. Свои же ребята... - устыдился проверки Василий. Но Арон так на него посмотрел, что Вася тут же заткнулся. - Не боись, Арон, - сказал один. - Не "кукла". Не держи нас за дешевых фрайеров. Мы - мальчики деловые. Ты нас не знаешь, мы тебя не знаем. Тебе - капуста, нам - хата, и разбежались. Арон ласково оглядел двух искалеченных им парней и сказал: - Вот и ладушки. Раз вы меня не знаете, раз я вас впервые вижу - тем более, посчитаю. Подержи-ка, Марксен Иванович. Он протянул Муравичу разводной ключ и повернулся к Василию: - Ну-ка, дай сюда бабки. Разорвал все три запечатанные пачки и стал медленно пересчитывать, шевеля губами точно так же, как он это делал, когда считал капли для Марксена Ивановича...
КАК АРОН ИСКАЛ ОДНО, А НАШЕЛ СОВСЕМ ДРУГОЕ На следующий день Арон и Вася забрали свои инструменты и уволились из гаража. - Спасибо вам, ребята. Не скоро я найду таких мужиков, - вздохнул председатель. - И вам спасибо, - поклонился ему Арон. - Если бы мы не уезжали... - сказал Вася. - Что вы! Что вы! – взволновался председатель, оглянулся вокруг и понизил голос: Поезжайте! Пусть хоть кто-нибудь спасется. Расчувствовался, шмыгнул носом и ушел в свою каптерку. Арон погрузил инструменты в багажник, спросил Василия: - Деньги есть с собой? - Есть. А что? - Дай сотни три. - Зачем? - Надо. - Это не ответ, - сказал Василий, влезая в машину. - Ты мне дашь три сотни или мне их нужно из тебя вытряхнуть? - так спросил Арон, что Вася тут же достал деньги. - Пожалуйста!.. Я просто хотел понять... - начал было он, но Арон спрятал деньги в карман куртки и сказал: - А теперь выметайся из машины! - А как же... - Никак. Таксярник возьмешь. Давай вали отсюда. Ничего не понимая, Василий вылез из "Москвича". Арон сел за руль и уехал... Через пятнадцать минут он подкатил к дому, где жили Клавка и Ривка. Поднялся по знакомой лестнице, позвонил в дверь. Долго никто не открывал. Потом послышались шаркающие шаги, защелкали, к удивлению Арона, разные замки, и дверь наконец приоткрылась на длину короткой и мошной цепочки. В образовавшуюся щель просунулся старушечий нос. Внизу торчали две детские замурзанные мордочки. - Чаво надо? - злобно спросила старуха. Арону показалось, что он перепутал номер квартиры. Глянул на эмалированную табличку, удивленно спросил: - А Клава и Рива дома? - Уехали. Таперича я тут живу. Могу и паспорт показать... – и старуха заплакала. Семнадцать лет ждала очереди!.. Пенсия - одни слезы... Каждый изгиляется, как хотит... Внуков кормить нечем, а они себе в ус не дують... - Кто? - спросил Арон. - Хто, хто... Детки мои разлюбезные!.. Невестки подол задрали - ищи-свищи... А дитям не скажешь, они кушать хотят... Господи! Хоть бы помереть скорей!.. Ваньку, младшенького, убили, дык военкомат за его двадцать рублей все никак не сподобиться прислать! - Где убили-то? - тихо спросил Арон через щель. - Дык, промеж армян с этими... Как их?.. зирбайжанцами встрял, его и убили. - Ну, а Ривка-то с Клавкой где? - Дык, сказала ж уехали! - Надолго? - Навовсе. - Куда? - А хто их знаить... К жидам, мабудь подались. Сейчас все туда едуть. И явреи, и русские, и нерусские... Арон молчал, оглушенный известием. Старуха спросила его: - Дык, паспорт нести показывать? - Не надо паспорта... - сказал Арон. Ничего не надо. - А ты сам-то откудова будешь? Не с ЖЭКу рази?.. Арон достал триста рублей, протянул их в щель старухе: - Из военкомата. Возьми-ка. Это тебе за Ваньку доплата... - Батюшки-и-и!.. - тоненько закричала старуха, цепко схватила деньги и мгновенно захлопнула дверь.
КАК "ОПРИЧНИК" СТАНОВИЛСЯ ДОМОМ Было очень раннее утро... Сверкающий лаком, совершенно законченный семнадцатиметровый "Опричник" стоял в кильблоках на задворках яхтклуба еще без мачты, но уже одним своим видом - отполированным гребным винтом, гигантским килем, тускло мерцающими медными окантовками иллюминаторов, туго натянутыми леерами, будил самые необузданные видения: дальние моря и неведомые страны, начало новой удивительной жизни, в которой грезились волны и ветры, соленые брызги и разноязычный гомон чужих берегов, сладко дурманящие тропические цветы и шоколадные волоокие женщины с призывными улыбками и тонкими талиями при вполне пухлых бедрах... И только три детали чуть-чуть притормаживали этот манящий вдаль полет фантазии - старый, ржавый "москвич" Арона, стоявший рядом с кильблоками; кухонные веревки, натянутые от борта к борту между леерными стойками с выстиранным бельишком Арона и Васи; и обычное цинковое ведро, привязанное у самого начала киля под днищем яхты. В сонной тишине было отчетливо слышно, как кто-то протопал внутри яхты, затем проскрипела и захлопнулась какая-то дверь. Щелкнула задвижка и раздалось, не оставляющее сомнений, журчание чьей-то струи... А потом послышался характерный звук спускаемой воды и через мгновение все "это" вылилось через открытый гальюнный кингстон а висящее под яхтой обычное, домашнее цинковое ведро. И хриплый со сна голос Арона: - Васька! Сегодня твоя очередь парашу выносить... И ни словечка в ответ... На палубу в одних трусах вылез сонный, подрагивающий от утренней свежести Василий. Он трижды развел руки в стороны, дважды присел, иммитируя зарядку, но тут же потянулся, зевнул, обхватил себя тощими руками и застыл, устремив взгляд вперед, через нос яхты, словно перед его взором простиралась необъятная даль океана... Из каюты показалась встрепанная голова Арона: - Ты меня слышишь, Васька?! Василий очнулся, ответил раздраженно: - Слышу, слышу! Ты, давай, жратву готовь, а то скоро Марксен приедет... Спустя два-три часа вокруг "Опричника" собралась вся бригада реставраторов во главе с Федором Николаевичем, деятели яхт-клуба, Марксен Иванович и Арон с Василием. На земле были разложены новые огромные, сверкающие белизной паруса. Все ходили вокруг них и восхищенно прищелкивали языками: - Ай да паруса!.. - Это тебе не уплотненный лавсан. Это - дакрон! Сто двадцать квадратных метров настоящего дакрона. - Марксен Иванович! Можно неделикатный вопросик? Сколько с вас наши мастерские за паруса содрали? - Страшно сказать, ребятки... Десять тысяч! - Перекреститесь, Марксен Иванович! Они вам даром достались! За десять они только для вас сделали... Тут с одних кооператоров за сто квадратов шестнадцать слупили!.. - Так то кооператоры. Мои-то - работяги... - и Марксен Иванович кивнул на Василия и Арона. Василий водил Арона за руку вокруг парусов и шептал ему: - Смотри, Ароша... Мы отдали за пятнадцать штук, прямо скажем говенную квартиру с комнатами - одиннадцать и четырнадцать метров, причем, заметь себе, четырнадцать - проходная... В довольно жлобском районе, с видом на помойку, а взамен получили сто двадцать квадратных метров потрясающих парусов с видом на совершенно другую жизнь! И еще пять тысяч у нас осталось!.. - Что ты меня уговариваешь, как бабу?! Я, что, против? - Я не уговариваю, я просто не хочу, чтобы ты ходил с кислой мордой... - Пока мы не сможем отдать семь тысяч Федору Николаевичу и его ребятам у меня другой морды не будет! - Господи! Делов-то на рыбью ногу! - облегченно вздохнул Василий. Федор Николаевич! Можно вас на минутку? - Знатные, знатные паруса... С такими парусами на край света, подошел Федор Николаевич. - У вас там какое-то было предложение к Арону Моисеевичу? - вкрадчиво сказал Вася. - Дык, Арон Моисеевич... Какое там предложение!.. Василий всегда скажет!.. Проще пареной репы. Вы должны семь тысяч. Так? - Так, так! - Вася попытался ускорить ход событий. - Ты, Арон Моисеевич, отдаешь мне своего "Москвича", и мы в расчете. А со своими ребятками я сам расплачусь. Лады? - А кто будет государству платить семь процентов комиссионных? - спросил Арон. - А государство пусть лапу пососет, - рассудительно сказал Федор Николаевич. Будя нас грабить-то! Счас поедем к моей дочке - она у меня нотариус, оформишь на мое имя доверенность с правом продажи, и не за полста рублей, как лицу постороннему, а за два с полтиной, как ближайшему родственнику. А то "государству"! Мы лучше сегодня эти семь процентов пропьем за милую душу! Возьмем Марксена Ивановича и "Шаланды полные кефали... " КАК ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ СЕГОДНЯ СЛУЖАТ ДЕЛУ МИРА -... "в Одессу Костя приводил, и все биндюжники вставали, когда в пивную он входил... " - пел здоровенный детина в белых лаковых полуботиночках и белом костюме с красной "бабочкой". Оглушительно гремел ресторанный оркестр. Прифранченные Федор Николаевич, Марксен Иванович, Арон и Вася сидели за столиком. Все, кроме Муравича, пили водку. Перед Марксеном Ивановичем стоял стограммовый графинчик с коньяком. Он осторожно прихлебывал из крохотной рюмочки и говорил: - Нет, нет и нет! Бред сивой кобылы! Вы, что? Это вам не швербот какой-нибудь! Это большая крейсерская яхта! И при поворотах поезда, крайние точки - нос и корма будут выходить в стороны!.. А четыре метра по высоте в кильблоках - это вам что?! Как вы думаете проходить туннели? Забудьте о железной дороге! Только на барже по Волге-Балту! Скажи им, Федя!.. Федор Николаевич икнул от неожиданности, опрокинул в рот большого рюмаша, понюхал корочку и почти трезво сказал: - Ты, Моисеич, и ты, Василий, - не маленькие. Сами понимать должны - ваша бандура, груз негабаритный. Только Волга-Балтом! - Но вы же сами говорили, что на барже до Одессы нужно не меньше месяца чапать! - простонал Василий. Федор Николаевич хотел было ответить Василию, но в эту секунду мимо него стал протискиваться официант с блюдом свежих помидоров, зелени, севрюги и зернистой икры. Федор Николаевич охнул и ухватил официанта сзади за смокинг: - Ты ж говорил, что помидоров и икры у вас нет?! А это что?! - Помидоры и икра только на конвертируемую валюту! Пустите сейчас же, а то милицию вызову, огрызнулся официант. - О, бля... Дожили. Перестроились... - только и смог сказать Федор Николаевич. За соседним столиком трое военных летчиков - подполковник, майор и капитан, пили из фужеров шампанское пополам с коньяком. Пьяными и блудливыми глазами они в упор разглядывали чужих женщин, время от времени подполковник протягивал капитану двадцатипятирублевку и хрипло говорил: - Отнеси. Пусть еще споет за Одессу!.. Белоснежный детина с ловкостью фокусника принимал "четвертак", делал знак оркестру и, выждав четыре такта вступления, начинал: - "В тумане скрылась милая Одесса, золотые огоньки... " Что бы ни пел детина - все танцевали только фокстрот. - Ну, так мы придем в Одессу на месяц позже! – кричал Марксен Иванович. - Вася! Закусывай сейчас же!.. Арон! Куда ты смотришь? Положи Васе ветчинки... Вы столько лет ждали этого момента. Так подождите еще месяц - ничего страшного. На барже отдохнете, наберетесь сил и в Одессу придете готовыми ко всему... - Шо я слышу? - прохрипел подполковник и с полным фужером, качаясь, подошел к Марксену Квановичу. - Не, шо я слышу?! Сплошной разговор за Одессу!.. В этом городе трех, мать их за ногу, революций, в этой, извиняюсь, обосранной колыбели, люди говорят за мою милую, родную Одессу?! Разрешите представиться - военный летчик первого класса подполковник Ничипорук... Подполковник даже попытался щелкнуть каблуками, но пошатнулся, и если бы Арон во-время не подхватил его, на Вооруженные силы могло бы лечь пятно позора. - Вы лучше присаживайтесь, товарищ подполковник, - сказал ему Арон. - Зови меня просто - Леха, - прохрипел Ничипорук. Этой ночью "москвич" снова стоял у кильблоков "Опричника". Но теперь в нем, на правах полновластного хозяина, спал мертвецки пьяный Федор Николаевич, и в такт его булькающему, рыдающему храпу в стареньком "Москвиче" что-то ритмично дребезжало и позвякивало... В уже почти обжитой каюте "Опричника" при полном электрическом свете (украденном с соседнего фонарного столба) гуляли "под большое декольте" Арон, Вася, подполковник Леха, майор Аркаша и капитан Митя. Во главе стола сидел улыбающийся и единственно трезвый Марксен Иванович и прихлебывал обжигающий чай, держа большую фаянсовую кружку двумя руками. - Нет, Леха!.. - Ты чего-то явно не понимаешь! - кричал Вася. Она только длины - семнадцать метров!!! В ответ все три летчика оскорбительно захохотали. - И в высоту, с кильблоками - четыре!.. - добавил Арон, чем вызвал еще больший взрыв веселья со стороны представителей военно-воздушных сил. - Ой, я сейчас умру!.. - хрипел Леха. - Митя! Наливай!.. - А то, что она весит тринадцать тонн, это ты понять можешь?! - в отчаянии прокричал Вася. Да еще центнер консервов, крупа, инструменты!.. Наши собственные шмотки, наконец! - Ой, ой... - заходился Леха. Не, чижики, вы слышите?! Если я счас не выпью, я просто не знаю, что будет!!! - Васенька! Арончик!.. - сквозь смех и слезы прокричал капитан Митя. Вас на сцену - Мише Жванецкому делать нечего!.. Скажи, Аркаша? - Жуткий, повальный успех! - подтвердил майор. - Они всех комиков по миру пустят, да, командир? - А то! - прохрипел подполковник Леха. Арон и Василий были откровенно растеряны. Марксен Иванович тоже пребывал в легком недоумении. - Подождите, ребятки... Леша, Аркадий, Митя! Вы, что, серьезно это? - спросил Марксен Иванович. - Не, Марксен Иванович, отрицательно качнул головой подполковник Леха. - Пока это было не серьезно. Пока что это был чисто одесский треп. А теперь, ша! И за столом стало тихо. - У всех налито? - спросил Леха, оглядел стол и сам себе ответил: - У всех. Тогда три минуты попробуем быть серьезными. У меня экипаж - восемь чижиков. Классные чижики! Где сейчас остальные пять, меня не колышит. Лишь бы они к сроку были на базе у самолета. Если я что скажу не так - мой второй летчик Аркаша и мой штурманец Митя меня поправят. Я разрешаю. Несколько лет мы с чижиками каждый день летали в Афган. Мы возили туда живых мальчиков, а обратно привозили мертвых. И за это мы получали чеки Внешторгбанка и ордена... Теперь все иначе. Теперь мы перестроились и перековали мечи на орала. Теперь мы играем в конверсию. Теперь мы возим тихие мирные грузы. Хотя, что может быть более тихим и мирным, чем двести гробов с мертвыми мальчиками? Неужели тот двухэтажный разобранный дом с ваннами и туалетами, всего на восемь комнат и гаражом на две машины, который мы сегодня приволокли из Одессы в Ленинград от нашего одесского жулика-генерала - вашему ленинградскому жулику-генералу, чтобы вашего не обвинили, что он построил себе дачу, используя служебное положение. А называется наш рейс - Советская Армия помогает народному хозяйству! Так неужели после всего этого дерьма мы не можем запихать вашу паршивую лодочку... семнадцать метров!.. тринадцать тонн!.. Тьфу!!! в наш замечательный аэроплан, со всеми вашими бебихами, и через три часа вы увидите нашу Одессу, а еще через пару дней выйдете в открытое море и поплывете навстречу своей судьбе... И не волнуйтесь, Арончик и Вася. И вы, Марксен Иванович, умоляю, не нервничайте. После погрузки вашей яхты в нашем самолетике еще найдется место для пары пульмановских вагонов. |
 |
|
