Из путевых записок
Сергея. Смеркалось. Мы сварили бычковую
уху, с "Мифа" на борт "Гагарина"
прибыли гости, Саша приготовил салат,
Даня вытащил заветную флягу, и снова
звучали над заливом одесские песни,
ростовские прибаутки и неиссякаемые
истории о парусах.
- Спасибо, ребята, - сказал наконец
Валера. - Хорошо посидели.
- А на посошок?!
- Ну разве что на посошок... -
Ростовчане уехали домой, на "Миф".
Данилыч в предвкушении потер руки.
- Вы порыбачили своим способом,
теперь я порыбачу своим, - сказал он и
тут же заставил работать всю команду.
- Ты сетку вынимаешь, а ты подаешь...
Вот оно. Теперь мы с тобой будем сетку
разбирать, а ты - складывать... -
Складывать было еще, собственно,
нечего. Даня с удивлением взирал, как
долго четверо взрослых людей могут
возиться с одним квадратным метром
путанки. Потом он к нам присоединился
и еще через минуту понял - как.
Возгласы Данилыча изменились:
- Куда тянешь?! Это не верх, а низ.
Здесь потрясти надо. А ты чего
трясешь? Это я уже один раз распутал...
Стояла темная
воровская ночь. Данилыч запретил
зажигать свет из принципиальных, по
отношению к комарам, соображений.
Понять, где верхний и нижний края
сетки, а также где чья рука, было
невозможно.
Команды шкипера крепчали. Мощь
русского языка в конце концов
возобладала: минут через сорок сетка
была разложена на корме. Данилыч
взялся за ее край и загробным шепотом
сказал:
- Иди на нос, выпусти метров сорок
кодолы... Только тихо! - Не подозревая
ничего плохого, я пошел и попустился.
Тем временем к сетке привязали груз и
опустили за борт. Данилыч
скомандовал:
- Теперь выбирай. Только тихо!..
Такого подвоха я не ожидал. Выбирать
в темноте, при свежем ветре, мокрую
якорную цепь, которую только что сам
попустил - занятие не из приятных. К
тому же тащить нужно было "только
тихо", ругаться приходилось про
себя, а про себя ничего плохого не
скажешь. С кормы покрикивали "тяни
тише!", и я тянул все тише,
размышляя о тяжком хлебе браконьеров.
Хотя наверняка ни один браконьер не
ставил сети с крейсерской яхты...
"Гагарин" разогнался, цепь
звякнула о борт.
- Якорь чист! - по привычке гаркнул я.
- Какой там чист, - тихо гаркнули с
кормы, - у нас еще полсети в лодке,
Давай все сначала...
Я начал "давать",
то есть снова отпускать цепь. Возглас
Дани - "ого, глоська!" - возвестил,
что сеть в лодке. На всякий случай я
вытравил еще метров сто и начал
подтягиваться.
На этот раз все шло гладко. Сетка
стеночкой становилась у дна, кодолы
хватало. Оставался последний этап:
закрепить второй конец сети на корме
и идти наконец спать.
- Все: крепи, - раздался с кормы шепот
Данилыча и тут же растерянный голос
Баклаши:
- А что крепить?..
Дальнейшие слова и фразеологические
обороты я описывать не буду. Если
хотите, поезжайте в Бердянск. Местные
браконьеры и оба Дзендзика - Большой
и Малый - до сих пор вспоминают их с
содроганием.
Оказалось, что Данилыч выкинул за
борт всю сеть, без остатка, вместе с
кончиком, который Баклаше надлежало
закрепить на корме...
Почему мы не попытались выловить ее
сразу? Это до сих пор загадка. Шкипер
махнул рукой, сказал, что "завтра
найдем", и почему-то добавил "вот
и все" вместо привычного "вот
оно"...
Вот и все. Но сколько
раз потом, на Дону и на Волге, когда
вода вокруг кипела от рыбы, сколько
раз потом я проклинал этот вечер, свою
(или Данилыча?) непонятливость, сетку
как таковую! Сколько новых седых волос
появилось на седой голове шкипера,
скольким нервным клеткам никогда уже,
в соответствии с наукой, не
восстановиться!.. А тогда, на Азовском
море, у Бердянской косы, мы несколько
раз чертыхнулись и пошли спать в
глупой уверенности, что еще не все
потеряно...
